Музыка кончается, над залом зависает страннозвучащая, ослепляющая и оглушающая тишина. Он по-прежнему держит ее в своих объятиях. Она чуть отступает, высвобождаясь. И тут происходит неожиданное. В полной темноте — он чувствует происходящее по легчайшему дуновению от ее движений — она откидывает свою паранджу и целует его в губы. Он отвечает ей. Она вырывается и ускользает.
Данилов стоит оглушенный. В его жизни бывали разные поцелуи. Страстные, фальшивые, холодные, завлекающие, мелкие, старательные, ученические, упрямые, уступающие, съедающие, по-матерински нежные… Но такого еще не было ни разу. Это был поцелуй человека, понимающего и принимающего тебя. Всего, без остатка. И если получасом раньше, когда Данилов подходил к девушке, он чувствовал себя, словно охотник, вскидывающий ружье, а еще через пятнадцать минут, глядя в глаза незнакомки, подозревал, что влюбляется, то теперь он, кажется, впервые в жизни понимает, что он… что он ее… что он ее в самом деле… в самом деле любит…
И тут на сцене вдруг что-то магниево блеснуло, ослепительно грохнуло. Зажегся ярчайший, нестерпимый свет. Данилов невольно зажмурил глаза. Где-то в вышине раздался усиленный репродуктором бой часов. Бум! бум! бум!.. Пробило двенадцать ударов. Данилов проморгался. Девушки рядом с ним не было. Толпа танцующих стояла неподвижно, глядя на блистающую сцену. Данилов беспомощно озирался. Незнакомки не видно. А на залитую светом сцену выбежал вертлявый, узкоплечий хлыщик. Схватил микрофон.
— Добрый вам вечер, добрейший вечерок, милствые государи и государыни, — скороговоркой проговорил конферансье, — бон суар, дорогие товарки и товарищи, дамы и господа, ледис энд джентльменс!
Приветствуя сам себя, конферансье вскинул руку. В зале раздалось несколько жидких хлопков. Данилов продолжал оглядывать зал. «Пират», глядящий на сцену уже в обнимку с «хохлушкой», сделал ему приветственный жест. Данилов не ответил.
Незнакомки нигде не было видно.
— Сейчас мы приступаем, — развратным голоском продолжил конферансье, — к самой волнительной, кулиминационной ноте вечера. Наши условные часы пробили условную полночь — и что это означает? А это, господа и товарищи, означает, что пора сорвать все и всяческие маски и обнажить друг перед другом свою сущность!.. Хорошо сказал, да? — спросил у зала ведущий, напрашиваясь на овацию (редкий аплодисман был ему ответом). Ничуть не смущаясь, хлыщ продолжил: — Наше высокоуважаемое жюри, в составе которого Валентин Юдашкин, Юбер Живанши, Ив Сен-Лоран и Коко Шанель… (многозначительная пауза)… не присутствовали! Тем не менее наше многомудрое жюри подвело итоги творческого состязания среди вас, мои дорогие друзья!.. Итак! Третье место и ма-аленькую бутыль шампанского от клуба и от наших дорогих спонсоров получает… получает Пират! Прошу на сцену!
Пират-Дима оставил свою «хохлушку» и стал пробираться к сцене. Более-менее горячие хлопки приветствовали его. Данилов перестал озираться. «Ну мало ли куда она делась, — успокоенно подумал он. — Придет». Он не верил, что его внезапная любовь может вот так исчезнуть, оставив его посреди зала с горящим поцелуем на губах.
— Второе место и бутыль ша-ампанского побольше, — продолжал нести чушь конферансье, — получает… получает… вот уже сейчас получит… Инопланетянин!
Взоры обратились к Данилову. Раздались хлопки. Он прошел сквозь любопытную толпу к сцене.
Конферансье одарил его влажным рукопожатием и литровой бутылкой шампанского. Данилов сорвал с себя маску. Ему похлопали. Со сцены он оглядел весь зал, все столики. Ее по-прежнему нигде не было.
— И, наконец, пер-р-рвое место! — продолжил за его спиной вертлявый хлыщ (Данилов возвращался со сцены, сжимая никому не нужную бутыль). — Его получает Дитя Востока, Дочь гарема!..
Раздались аплодисменты. К сцене никто не шел. Народ принялся оглядываться. Нет, никто не пробирался на подиум.
— Где Дочь Востока, Дитя гарема? — призывно спросил конферансье. Ни малейшего шевеления в зале. — Эй, Гюльчатай!.. Зухра, Лейла! — в третий раз позвал вертлявый со сцены.
— А Саид не нужен? — выкрикнул кто-то из толпы. В окружении шутника засмеялись.
Незнакомка не находилась.
— Ну что же, дамы и господа, милостивые государи и государыни, наверное, наша гостья с Востока отошла, чтобы поправить… поправить свою паранджу. Она непременно вернется, и мы обяз-зательно вручим ей эту чудесную трехлитровую бутыль от нашего сегодняшнего спонсора! Да-да, будем уверены, что Гюльчатай еще откроет свое личико!.. А сейчас — сейчас перед вами выступает группа «Ногу свело»!!! — Толпа взвыла. — И я передаю свой микрофон лидеру группы Максиму Покр-р-ровскому!
«Вау!» — взревела толпа. Девушки запрыгали и захлопали.
Данилов вернулся к своему столику.
Дима-«пират», без банданы, попугая и наглазной повязки, сидел уже рядом с «хохлушкой». Его призовое шампанское было откупорено. Данилов со вздохом поставил на столик свой подарок.
— Познакомься! — прокричал приятель, пытаясь перекрыть первые аккорды группы. — Это Оксана!
«Хохлушка» протянула Данилову ладонь лодочкой.
— А где твоя? — бесцеремонно прокричал «пират». Данилов пожал плечами.
— Мальчики, танцевать! — капризно проговорила Оксана, встала и потянула Диму за руку. Тот покорно пошел. Данилов остался сидеть.
Прошло еще десять минут. Пятнадцать… Полчаса… Незнакомка не появлялась. И вдруг Данилов с внезапной отчетливостью понял, что она не придет. И когда он подумал об этом, полутемный зал показался ему еще темнее. Стены будто приблизились, потолок начал опускаться прямо на него. Данилов вскочил и бросился вон.